«Спартак» – наше всё. Откровения кумира красно-белых - Егор Титов

После того как в 2003 году Романцев вынужден был уйти из «Спартака», я долго имел проблемы с настроем. Бегал по полю, а в голову лезли мысли, к футболу отношения не имеющие. Но это все исключения из правил. Я человек ответственный, прекрасно умею концентрироваться на себе и на своих партнерах. Да, по ходу матча я многое слышу и вижу, однако воспринимаю только ту информацию, которая для меня полезна. В паузах, которых в любом матче бывает предостаточно, всегда улавливаю выкрики зрителей. Кричат обо мне часто. Разное. И о команде тоже. В этом плане самым стабильным городом был Владикавказ. Там помимо прекрасной еды и лучшего газона в стране в «ассортимент услуг» входила безграничная «любовь» местных болельщиков. Только появляешься на предматчевой разминке – многотысячная толпа начинает скандировать непристойное «Спартак» – пи… с!» и на протяжении двух часов продолжает гнуть свою линию. Так происходило из года в год. Меня подобная слаженность масс и их завидное постоянство всегда искренне удивляли. Особенно в тот период, когда владикавказская команда тоже называлась «Спартаком».

Осетины – потрясающие люди. По отдельности очень заботливы и гостеприимны. Сообща – диаметрально противоположны. Впрочем, подобные перемены не раз доводилось наблюдать и в других городах, в том числе и в родной Москве.

В далеком 2001 году в «Лужниках» во встрече с ЦСКА при счете один-ноль в нашу пользу фанаты сошлись в рукопашной, а затем устроили невиданную ни до, ни после кресельную войну (двумя годами ранее в Раменском масштаб был поменьше). Потом они на какое-то время объединились против ОМОНа и милиции и закидывали креслами уже их. Эхо в «Лужниках» запредельное. Шум, дымовая завеса и летящие желтые, оранжевые, красные сиденья – как в самом ужасном триллере – повергли футболистов в настоящий шок. Мы все остановились, забыли об интриге матча и смотрели туда, где продолжали разворачиваться боевые действия. Затем, когда игра возобновилась, мы так и не смогли переключиться назад, отбегали до финального свистка на автопилоте. Каждый продолжал украдкой смотреть на фанатские сектора. Было как-то не по себе. И победе я потом даже толком не сумел порадоваться.

Тот выигрыш над «красно-синими» тогда представлялся рядовым, даже каким-то посредственным. Скажу больше: к тому моменту острота восприятия ЦСКА как сильного и извечного соперника в очередной раз притупилась. В школе я относился к «красно-синим» как к врагам, которых нужно размазать по поляне во что бы то ни стало. Помню, с каким восторгом реагировал на то, как в Высшей лиге наши крошили «заклятых» в мелкий винегрет: шесть-ноль! Хет-трик Ледяхова. И за первую пятилетку существования российского чемпионата, в ходе которого гегемония «Спартака» не вызывала сомнений, в Тарасовке ЦСКА должным образом уважать перестали. Но в 1998 году армейцы врезали нам в челюсть: четыре-один, и страсти закипели с новой силой. И опять мы быстро взяли ситуацию под свой контроль. Казалось, что стоит нам только нормально настроиться, как у ЦСКА не будет и шанса. Однако мы, хоть этого и не замечали, уже потихонечку сдавали свои позиции, у армейцев же президентом стал Евгений Гинер.

Знать бы, что тот «кресельный» матч станет последним нашим победным над «красно-синими». Я бы наверняка по-другому его воспринимал. С тех пор вот уже семь лет мы не можем ничего с ЦСКА поделать. Досада страшная, хоть на стенку лезь! У нас в команде подобраны серьезные легионеры, но многим из них не хватало понимания того, что ЦСКА – это не «Амкар» и не «Ростов». В битве с ним нужно «умирать» на поле. Полагаю, что после того как в наш основной состав влилась масса молодых спартаковских воспитанников, за счет патриотизма мы неприятную традицию сломим. Вот увидите! Для меня сражения с армейцами носят особый подтекст еще и потому, что в 2005–2006 годах именно «красно-синие» мешали нам завоевать чемпионство.

Ну а пока, оглядываясь назад, морщусь от воспоминаний о матче 2002 года, когда в «Лужниках» армейцы сокрушили нас: ноль-три. Семьдесят пять минут неутихающего стыда! Бывают встречи, которые пролетают на одном дыхании. Ты их словно не замечаешь. Только погружаешься в состояние нирваны, как звучит финальный свисток. Случается, уступаешь в счете, но имеешь все шансы исправить положение. Тогда тоже время летит стремительно. И в такие отрезки, бросая взгляд на табло, ловишь себя на мысли, что кто-то самым наглым образом при всем честном народе крадет у тебя минуты. В том же кошмарном поединке 2002 года часы вообще «остановились». Такое же ощущение возникает, когда ведешь один-ноль и держишь оборону. Но тут-то нам нужно было отыгрываться. Однако не получалось вообще ничего. Мы были абсолютно беспомощны. Хотелось по страусиному инстинкту зарыть голову в песок, и многие из нас так бы и сделали, если бы поле в «Лужниках» это позволяло. С каким же нетерпением тогда я ждал окончания матча! Отчаяние просто душило.

Никогда не прощу себе безволия. И болельщики нам его не простят! Поэтому когда мяч валится из ног и соперник, как у нас говорят, тебя возит рылом, остается одно – рвать и метать. Бросаться в любое единоборство, как под танки. Как знать, и соперник может дрогнуть, и везение повернуться лицом. Но тогда все наши прыжки и подкаты были бесполезны. Такие матчи нужно анализировать и тут же забывать! Жить с ними в обнимку невозможно – сердце не выдержит.

Я многие воспоминания о той встрече путем титанических усилий воли сумел вырвать из своего сознания. Остались мелкие нюансы. Так, например, помню, что весь второй тайм мы отбегали молча. Это редкость неописуемая!

* * *

Вообще-то на поле постоянно идет подсказ. Предельно краткий. «Лево!», «Право!», «Сзади!», «Вперед!», «По своей!», «Вышли!». Только в игровых паузах можно относительно спокойно успеть что-то обговорить, поделиться с партнером какими-то придуманными хитростями. Но в переполненных «Лужниках» или на любом английском стадионе это бесполезно. Тебе что-то кричат, а кажется, будто это рыбы в аквариуме просто открывают рты. Иной раз так наорешься, что голос садится.

В «околозимний» период, особенно если ветерок продувает до костей, щеки замерзают и челюсть становится такой, словно стоматолог сделал тебе укол новокаином. Издаешь какие-то звуки и сам себя не понимаешь. И вот носятся двадцать два таких красавца с перекошенными физиономиями, и каждый пытается что-то сказать. Просто комедия. Я с годами научился читать по губам – хоть какое-то подспорье, большинство же в такие периоды действуют «вслепую», по наитию.

Потом, когда отогреваемся под душем и дар речи восстанавливается, начинаем друг над другом смеяться: «Тит, ну тебя и расколбасило! Ты чего кричал-то?!» Открывается импровизированный театр мимики и жеста. Я, кстати, если кого-то передразниваю, то, как правило, получается очень похоже. Попросите меня показать вам замерзшего Аленя или заледеневшего Юрку Ковтуна – не отличите от оригинала! Это разновидность нашего профессионального юмора.